lartis

Утешений никаких нет, кроме разве мысли о том, что Успенский в раю

М_Успенский с премией Странник_СПб_2005

Михаил Успенский с премией "Странник". СПб, 2005 г. Фото В.Ларионова

Михаил Успенский умер во сне, как и полагается праведникам. Было ему 64 года. В последнее время он часто говорил, что долго жить не собирается и к этому не стремится.

Он был очень большим писателем и, вероятно, самым русским человеком, которого я знал: редкостно умным, гениально одаренным, сильным, при этом неуклюжим и по-детски беспомощным во всем, что было ему неинтересно, и стремительным, зорким, неоспоримо профессиональным во всем, что любил и умел. А умел он сочинять, играть со словом, выдумывать чудеса, сюжеты, фантастические обстоятельства, хотя называть его только фантастом я бы не стал. Узко это и даже, пожалуй, унизительно. Разве не Успенский написал лучшую прозу на русском языке за последние годы — самую изобретательную, цветастую, смешную, динамичную, богатую? Разве не ушли в фольклор шутки из трилогии о Жихаре — романов «Там, где нас нет», «Время оно» и «Кого за смертью посылать»? Разве не разлетелся на парольные цитаты их с Андреем Лазарчуком роман «Посмотри в глаза чудовищ» — наш ответ «Маятнику Фуко», решительно переросший свою пародийную задачу и вырвавшийся за рамки беллетристики? Все, за что брался Успенский, будь то детская популяризаторская книжка, новый текст для «Истории солдата» Стравинского или инсценировка «Кандида» для МХТ, — последнее, над чем он работал, — это поражало прежде всего избытком его сил, выходом за рамки любых прагматических задач. Успенский был из тех, кто вместо копейки ставит рубль, потому что копеек у него нет...
Полностью здесь:
http://www.novayagazeta.ru/arts/66530.html?print=1

«Иной человек шел в комнату, попал в другую, за триста километров, а почему туда попал сказать не может, пришла внезапная блажь; двадцать лет спустя вернулся на родное пепелище – семья давно уехала, соседи позабыли, – и с ужасом узнал, что никто его не искал: дело возбуждается по факту трупа, а факта трупа нет, ещё не умер или не нашли;пропавшего без вести взрослого мужика не станут искать никакие добровольцы, это девочку малолетнюю ищут с собаками по всему району, подвергают самосуду отчима, который нехорошо на неё поглядывал и наверняка растлил где-то в лесополосе, и находят несчастную через двадцать лет почтенной матерью семейства, почему-то в удивительном посёлке с названием Примыкание, Саратовской области; что заставило её туда примкнуть, или туда все примыкают, кого вдруг закружило по России? Из Карабулака в Октябрьск выехал на поезде некто повидаться с тёткой, которая его растила, но по дороге встретил женщину своей мечты, та его опоила, раздела, разула, пихнула в полусознательном состоянии в автобус Равенство – Чёрные Камни, он по дороге встретил женщину своей мечты, та его накормила, одела, обула, он через год поехал с ней в город покупать новые штаны и другую одежду, в магазине встретил женщину своей мечты, та была пропойца и шлюха, пила с грузчиками, грузчики его избили, раздели, разули, он очнулся в доме у тётки, подобравшей его на улице, но не узнал старуху и только всё повторял «Не буду, не буду». Какой роман можно было бы об этом написать, какой скучный, бесконечный, никому не нужный роман…»

Это не есть краткое содержание нового романа Дмитрия Быкова «Сигналы», написанного в соавторстве с Валерией Жаровой, это – цитата из него. О чём роман? Если коротко: отправиться на поиски, следуя зову загадочных «Сигналов», конечно, можно, но нужно быть готовым к тому, что вы найдёте совсем не то, что искали. Особенно у нас в стране...

Купить книгу Сигналы

Тысяча вторая ночь (3 июля 2013. «Эхо планеты» №25, 2013)

Фэнтези — жанр презираемый, но как бы и культовый; обливаемый презрением, но чтимый и читаемый. Признаваться в неприятии фэнтези модно, но не менее...

http://fantlab.ru/blogarticle26299

фото Сергея Каташа

Беседа с Дм. Быковым в "АиФ": «Пишу книгу, которая может стать новым „Гарри Поттером“»

«AиФ.ru»: — Дмитрий Львович, к этой дате — 45 лет — ваши достижения в литературе даже сложно сосчитать, так много вы сочинили, написали, собрали, составили и сказали. Но думается, что самое важное — фон, который вы создаете в обществе вокруг литературы вообще. Для вас, как ни для кого больше, литература, книги, чтение, писатели — все это невероятно «вкусные» вещи. Живые, интересные, сочные, актуальные, смачные. Никакой башни из слоновой кости! Вы всегда так относились к литературе? Или что-то заставило вас в детстве-юности «проникнуться»?

Д.Б.: — Я же рос в семье учителя. Всегда у нас дома собирались мамины коллеги-словесники, как и собираются до сих пор. Для них обсуждение свежей книги, свежего самиздата или свежего журнального номера всегда было обычной темой разговора. Это входило в жизнь семьи совершенно органическим образом. Я помню, каким событием в семье была каждая новая вещь Катаева, Айтматова, каждый новый, на одну ночь данный ксерокс Стругацких, книги, пришедшие из тамиздата, вроде мемуаров Серебряного века, — все это было частью нашей жизни.

«AиФ.ru»: — А в новом поколении такого вкуса к литература нет...

Д.Б.: — Во-первых, остается обсуждение того, что происходит в стране. Во-вторых, литература продолжает быть довольно живой частью этого процесса. Я общаюсь в основном с коллегами, это или словесники, или историки, или журналисты. И для нас все это естественно, мы в этом отношении никаких перемен не заметили. Мы — прежде всего страна слова. Страна, где слово играет особенную роль, где оно животворно. Я не думаю, что наши интересы так уж изменились. Тем более что школьники читают очень много. Может, проблема в том, что они больше читают не нас, не современных российских писателей, а иностранную литературу. Но и мы не сдаемся.

«AиФ.ru»: — Кстати о школьниках. Вы занимаетесь в том числе и преподаванием специальной программы по литературе. «Лирика — это высшая концентрация счастья», сказали вы как-то. Но молодое поколение, те же школьники в массе своей ассоциируют поэзию с тоской, напрягом и муками, не замечали?

Д.Б.: — Они относятся к стихам не как к чему-то грустному, а как к абсолютной магии. Для них поэзия — колдовское явление. Как получается этот звук из ничего, из простых слов, тех же, какими мы пользуемся в твиттере? Кстати, эта тема была для меня источником серьезных беспокойств. Я давеча делился с матерью этой проблемой: ученики совершенно не хотят слушать мои лекции о Блоке, они хотят, чтобы я почитал Блока! И лучше бы наизусть. Но мать на это мне сказала с присущим ей спокойствием, что это Блоку не обидно. Дети гораздо охотнее слушают, как я читаю стихи, чем когда я их с ними обсуждаю. Например, когда я читаю Мандельштама или Блока, а потом пытаюсь их объяснить, они говорят: а что непонятного, что тут объяснять, лучше почитали бы еще. Раньше дети интересовались биографиями авторов, и чем солонее и скандальнее были эти истории, тем более им было любопытно. Теперь их волнует чистое волшебство, особенно мандельштамовское. Причем стихи, которые нашему поколению были совершенно темны, например, «Стихи о неизвестном солдате», они воспринимают как написанные сегодня, на современном языке, и содержательно они не вызывают никаких вопросов. Это для меня самое интересное. И Пастернака это касается. Они любят не позднего Пастернака, понятного, а совершенно обалдевают от «Сестры моей жизни». Спрашиваю: «А как вы это понимаете?» Отвечают: «А что тут понимать-то, все же ясно». Мне это очень нравится.

Полностью здесь:
http://www.aif.ru/culture/article/58451

Диктаторский центр и свободная периферия

То, о чем «Внутренняя колонизация» рассказывает в теории, по-новому освещается в трилогии Геннадия Прашкевича «Русская Гиперборея». Эти три романа — идеальное чтение для юношества, да Прашкевич и всегда, еще числясь фантастом, отличался способностью ярко и динамично строить повествование. Он известен не только как фантаст, но и как историк жанра (превосходный биограф Стругацких и автор фундаментального «Красного сфинкса» о путях советской фантастики). Однако «Гиперборея» — книга его жизни. История о том, как страна не просто расширяется, но разбегается, уходит от центральной власти, пока не упрется в океаны. Здесь, на бесконечном пространстве, ее лучшие люди свободны, их реализация ничем не стеснена, здесь востребованы главные их качества — отвага, выносливость, любопытство, авантюризм, любовь к свободной артельной работе.

Все три части — «Носорукий», «Секретный дьяк» и «Тайна полярного князца» — написаны в разное время, но объединены этими самыми чертами: азартом, любопытством, свободой. Прашкевич пишет проще и увлекательнее Алексея Иванова, чье «Сердце Пармы» описывает те же времена и нравы. В его прозе есть хорошо заметные отсылки к толстовскому «Петру» и шишковской «Угрюм-реке», но есть и глубоко оригинальная авторская речь и столь же оригинальная мысль.

Прашкевич говорит о другой стороне колонизации — о том, что только бесконечное удаление от центра, бегство от пресловутой вертикали лежало в основе российского движения на Восток. Только там и реализовались подлинные, не придавленные государственным сапогом черты народа. Главное же — эта книга по-настоящему, по-жюль-верновски увлекательна, умный подросток от нее не оторвется. Новосибирский автор умудряется воскресить и донести до читателя истинный дух Сибири — русской Калифорнии. Рекламировать эту трилогию бессмысленно — ничтожный двухтысячный тираж (издательство Paulsen) давно распродан. Но вдруг попадется.

Отсюда:
http://mn.ru/oped/20121214/333059250.html

"Единственным достоинством старого писателя Пырялова - его иначе уже и не называли, он всё время подчёркивал, какой он старый - оказалось то, что донскую жизнь он описывал с 1889 года, когда опубликовал стихотворение в прозе "Курган". Его вечно использовали в писательских третейских спорах - именно потому, что он старый. Будучи старым, он всегда чувствовал, где сила и безошибочно брал её сторону. Это и есть мудрость, а какую вы ещё видали?"

"Уж Пырялов-то, были уверены все, за Шелестова горой, курганом. - он готов был любого вознести на пьедестал за один факт рождения на Дону. Мистический этот патриотизм был невыносим и в последнее время выходил Пырялову боком - казаков не жаловали, однако и к ним, и к Пырялову отношение было двусмысленное. Они, конечно, были оплот царизма и всё такое, и Троцкий в девятнадцатом году так погулял на Дону, что имя его и посейчас было хуже самой чёрной ругани: однако где сейчас был Троцкий? Сейчас вон и товарища Шелестова роман печатали, и товарищ Сталин был почётный казак станицы Горячеводской, за что публично и торжественно благодарил, клянусь, мол. Конечно, посвящение в почётные казаки прошло без должной формальности, шашку не дарили, нагайку не вручали, но ходока отправили прямо в Сочи, где товарищ Сталин имел в то время лечение печени, измученной в подполье. Ходока пропустили, накормили, напоили кирпичным чаем, ласково приняли и отпустили восвояси с дружественной запиской. Оно конечно, терское казачество можно понять, кто ж тронет теперь родную станицу товарища Сталина? Казачеству, понимали все, без разницы было, за какую власть хлестать нагаечкой - лишь бы потакала их бесконечной, бесплодной кичливости; говорили, им и национальность разрешат в бумагах писать - казаки, потому что они не русские, не кисель..."

Дмитрий Быков. Икс.

Дмитрий Быков в "Литературной России"

Вы на зависть многим литераторам одновременно работаете в нескольких направлениях – проза, стихи, публицистика. Только что завершили новый роман, а уже на подходе книга про дело Бейлиса. Расскажите, пожалуйста, откуда родилась идея такой книги и почему для вас сегодня дело Бейлиса важно? Если человек до этого слово «Бейлис» увязывал только лишь с названием ликёра, а про ритуальное убийство русского мальчика евреями ничего не слышал, – прочтёт ли он вашу книгу и что из неё вынесет?

– У меня уже была историческая «О-трилогия» – из трёх сравнительно больших романов на букву «О». Сейчас я собираюсь закончить небольшую «И-трилогию» – из трёх книжек на букву «И»: это получилось случайно, как, впрочем, и с «Оправданием»-«Орфографией»-«Остромовым». Первая часть называется «Икс» и выйдет у вас в «Эксмо», вторая – «Истина» – как раз про дело Бейлиса, а про третью я пока ещё сам мало знаю. Дело Бейлиса как выдающийся судебный детектив привлекало меня давно, в нём сошлись все главные темы русской жизни, потому-то, вероятно, о нём до сих пор нет ни фильма, ни сколько-нибудь серьёзного романа. Это у нас своего рода «Ожог», «Мёртвая зона»: лучше эту тему не трогать, и мы её стыдливо обходим. В лучшем случае пишут документальные расследования. Мы с Лерой Жаровой, с которой вместе пишем эту книгу, перелопатили гору стенограмм, газетных отчётов, последующих дискуссий, не считая биографической литературы о Бейлисе, Короленко, Маклакове на трёх языках – и, кажется, представляем себе, как это написать. Это будет сценарий – мы вроде как уговорили нашего друга-режиссёра это снимать и даже нашли продюсера, – и к ноябрю-декабрю книга будет готова. Она тоже не очень большая, и чем меньше читатель будет подготовлен к её восприятию – тем лучше. Хорошо бы он смог её воспринять не как идеологическое высказывание, а как полноценный триллер с довольно неожиданной моралью.

– Не боитесь ли вы этой книгой про Бейлиса вызвать в патриотическом читательском лагере (а он у нас велик сегодня) волну негатива? Или определённый скандальный ореол книге пойдёт только на пользу?

Далее здесь.

Все говорят, что Леонид Ярмольник очень милый, такой приятный. Но это совершенно не так. Вот приходим мы к нему на интервью в гримерку театра «Современник», где он играет с Гармашом в спектакле «С наступающим!», а люди мы, как известно, большие, крупные. Входит Жарова. «Да вы беременны!» – говорит Ярмольник. Следом входит Быков. «И ты тоже», – говорит он пораженно. Ну ничего, мы тоже сейчас ему что-нибудь скажем.

Сколько быть богом?!

Д.Б. К вопросу о вечной беременности: мы при твоей жизни увидим «Трудно быть богом»?

– Ты-то видел…

– Я видел, и мне кажется, что это лучший фильм Германа. Но надо же и честь знать!

– Насчет «лучший» – тут я все-таки за «Лапшина», но что самый совершенный, где метод доведен до логического предела, – конечно, «История арканарской резни». Последние сведения такие: премьера в конце года. Озвучание закончено, доделываются шумы, сейчас вроде идет запись музыки, как всегда, с чрезвычайной кропотливостью. Есть варианты – показать на будущий год в Канне или Венеции. Если в Канне – думаю, не в конкурсе (к которому надеется успеть с новой картиной Герман-младший, так что конкуренция двух Германов в программе могла бы войти в анналы). А на открытии показать – и им приятно, потому что живая легенда, и нам интересно.

Для конкурса этот фильм реально труден, поскольку даже я, сыгравший главную роль, наизусть знающий первоисточник (я его для аудиокниги начитал), не всегда понимаю, куда герой вот сейчас пошел. Может быть, Венеция демократичней и эстетически радикальней – там прошло бы лучше. Не знаю, Герман непредсказуем. Знаю, что объявленная дата окончания – декабрь. Мне осталось записать одну фразу – финальную, гениальную, придуманную Германом в последний момент. Почти из одних междометий, но в ней – весь смысл. В ней Румата отказывается вернуться на Землю.

В.Ж. Вы продюсер, вроде бы не собираетесь это бросать, – как вам назначение Ивана Демидова куратором кинематографа в Минкульте?

Далее - в Собеседнике.RU

Розочка, козочка и медведь

Дмитрий Быков — поэт, писатель, журналист и педагог, автор блестящих текстов «Гражданина поэта» — встретился в Новосибирске с преподавателями и студентами Гуманитарного факультета НГУ. Корреспондент Сиб.фм, также выпускник гумфака, задал Дмитрию вопросы о смысле жизни, об исторических перспективах РФ и, конечно же, о литературе, современной и не очень.

Фрагменты беседы:

- Вы с 2004 года обладатель иконостаса различных литературных премий. Что вы думаете, какими из них вы гордитесь?

- Мы с Геннадием Прашкевичем сойдёмся в том, что самая престижная награда — это премия «АБС» (Аркадия и Бориса Стругацких), вручаемая за лучшие тексты, которые сейчас есть в литературе. Только фантастика сейчас жива. Без фантастики литературы написать нельзя. Как правильно говорит наш коллега Миша Успенский, реализм — это уродливая мода, задержавшаяся больше чем надо.

Конечно, премии добавляют вам ненависти коллег. И это тот ингредиент, без которого жизнь писателя несовершенна. Писатель, которого любят коллеги, — это, чаще всего, плохой писатель.

...

- Как вы относитесь к Навальному как к политику?

- Положительно отношусь. Я думаю, у него прекрасные перспективы. Мне кажется, что он националист в лучшем смысле: этическом, а не этническом. Человек очень быстроумный, весёлый, симпатичный. Вовсе не тот фюрер, которого из него лепят. То, что его так боятся, — хороший знак. Значит, уважают.

...

- Как к Прохорову относитесь?

- С любопытством. Он для меня загадка некоторая. Потому что, мне кажется, это тот случай, который замечательно описан в фильме «Генерал делла Ровери»: когда человек ввязывается в историю, думая, что ему удастся побыть двойным агентом, а потом увлекается и начинает становиться борцом. Я думаю, что Прохоров действительно увлекся, что он мог бы стать в перспективе опасным кандидатом.

Полностью здесь.

"У нас будет опять лишенный связи с народом парламент, а народ будет все дальше презирать власть"Писатель и журналист Дмитрий Быков, который находится в студии "Коммерсантъ FM", рассказал обозревателям Станиславу Кучеру и Константину Эггерту, какая партия может стать главным противником партии власти в Госдуме.
открыть материал…

25 августа на Имхонете пройдет онлайн-встреча с поэтом и писателем, журналистом Дмитрием Быковым.

Д.Быков

Можно задавать вопросы..

Мария Галина об "Остромове" Дмитрия Быкова в "Новом мире":
http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2011/4/ga14.html

Никита Елисеев об "Остромове" Дмитрия Быкова в "Новом мире":
http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2011/4/el9.html

- Как вы относитесь к премиям и наградам и можете ли расшифровать понятие "Золотое перо"?

- Мне всегда вспоминается в этой связи диалог Давыдова и Лушки из второго тома "Поднятой целины", когда она говорит: "Легко-то мне как сейчас", а Давыдов, всегда печальный, ей говорит: "Перо вставить - полетишь". И когда мне вручают очередное «Золотое перо», я себя вот также чувствую.
Если говорить серьезно, то почему-то у нас принято очень гипертрофированное значение придавать премиям. Некоторые даже убиваются, чтобы ее получить. Клянусь вам, что после объявления шорт-листа какая-нибудь гнида из оргкомитета напишет, как я старался, как я всех подкупал. Соответственно, дикие интриги идут вокруг "Большой книги": непонятно почему премии всего три, а остальные участники шорт-листа ничего не получают.
Единственная, на мой взгляд, престижная премия - это АБС, премия Стругацких. И мой друг Максим Чертанов ее, скорее всего, получит, потому что он в шорт-листе за биографию Уэлса. Что для меня гордость и радость.
Вообще же, как вы понимаете, главным призом является такое количество людей, которые автора читали и пришли на него посмотреть. Это гораздо приятнее премии, хотя никакого финансового вложения, к сожалению, не имеет, так что подайте кто сколько может.

- А как вы относитесь к премии «Портал»?

- Я очень люблю Киев и Мишу Назаренко. Мне очень нравится премия «Портал». Люблю туда приезжать, нравится пансионат, куда селят фантастов, который на четыре дня превращается в чудесное место, где бродят бледные тени, с трудом узнавая друг друга. Мне там подарили прекрасную майку: "Дякую тобі Боже, що я не москаль", иногда я ее ношу.

- Вы сказали, что в АБС болеете за Чертанова. Но известно ли вам, что в шорт-лист вошел роман с таким же названием Геннадия Прашкевича? И Геннадий Мартович утверждает, что его роман об Уэлсе интереснее. Вы читали эту биографию? И ваше отношение к тому, что два похожих произведения номинированы одновременно?

- Прашкевич мой кумир с тинейджерских лет, с которым я счастлив быть знакомым. Если победит он, то я буду рад, потому что он проставится. А на счет Чертанова - еще вопрос. Но как бы то ни было, я почему желаю победы Чертанову, потому что он мой ровесник и друг. Так что если победит он - это будет мне более приятно, а Прашкевич - более заслуженно. Но кто бы не победил, там такая хорошая процедура награждения, что я буду ликовать в любом случае.

Полностью здесь:
http://obzor.westsib.ru/article/344794

+++++

Согласен с Димой, я тоже считаю, что "АБС-премия" - наиболее престижная.
Любопытно, какая книга в этом году её получит: "Уэллс" моего старого друга Прашкевича или "Уэллс" незнакомого мне (а, м.б., и знакомого) Чертанова? Съезжу посмотрю. Заодно посмотрю и на этого таинственного приятеля и ровесника Быкова. :)

На сайте забавно переврали слова Быкова: вместо "Перо вставить - полетишь" написано - "Пирог ставить полетишь". А вместо Чертанов написано - Чертнов. Написал, чтоб поправили.

Путём улитки

Ровно 45 лет назад - весной 1966 года - братья Стругацкие умудрились опубликовать в СССР (в сборнике фантастики "Эллинский секрет") "лесную" часть самого любимого и совершенного своего создания - "Улитки на склоне"...
Далее здесь:
http://www.izvestia.ru/bykov/article3154156/

http://vladnews.ru/2806/Park_kultury/YA_Bikov

Дмитрий Быков в "Известиях" о том, что значил для страны Владимир Высоцкий, и что делали бы мы, будь он сейчас с нами:
http://www.izvestia.ru/bykov/article3144029/

Дмитрий БЫКОВ: «При азиатской вертикали, при африканском воровстве, при православном Ватикане — но чтоб погода как в Москве?!»

49.24 КБ
фото: travelworld.su

К причинам засухи добавьте, в тени на лавочке засев, что в наше время гастарбайтер уже работает за всех. Водители из Киргизстана, из Кишинева маляры — других работников не стало, и это корень всей жары. Трудясь отчаянно и здраво двенадцать месяцев в году, они давно имеют право оптимизировать среду. Мы их призвали на подмогу — и разлеглись на простыне; но тот и делает погоду, кто что-то делает в стране! Нам сорок градусов — запарка, и мы спеклись за десять дней, а им нормально, если жарко, и если честно — им видней. Сама культура этот вызов принять решила от души: они включают телевизор — а там почти Туркменбаши…

Читайте полностью в блоге «Новой газеты»

Вопросу БНСу задавал Дмитрий Быков:
РАСТЛЕНИЕ ИСТОРИИ
http://profile.ru/items/?item=30133

украинскому другу

Мой украинский бедный брат, в неразберихе неповинный! На ваш предвыборный расклад гляжу с сочувственною миной. Вы на опаснейшей черте. Уже пора прорваться гною. Ваш выбор между Я. и Т. чреват гражданскою войною. Противоборство двух чудил занятно выглядит снаружи, но кто б из них ни победил — все будет так же. Или хуже. Я рассуждаю как знаток об этих ваших перебоях. Довольно мучиться, браток! Проголосуйте за обоих. Вот мы не ведаем проблем и жизнь свою считаем раем, поскольку выбрали тандем и с этих пор не выбираем.

Полностью здесь:
http://www.novayagazeta.ru/data/2010/004/32.html

Дмитий Быков:
http://www.novayagazeta.ru/data/2009/089/26.html

Entries tagged with быков

Navigation

Успение

Дмитрий Быков, Валерия Жарова. Сигналы

Lartis: Дмитрий Быков о фэнтези благосклонно

Сегодня - ДР Дмитрия Быкова

Дм. Быков о Г.Прашкевиче

"Икс"

Меня научили правильно выбирать среду…

Леонид Ярмольник: Нам пора искать синоним для слова «п…ц»

Беседа с Дмитрием Быковым

Быков о выборах и будущем

Дмитрий Быков на связи

Об "Остромове" Дмитрия Быкова

Интервью Дмитрия Быкова "Томскому обзору"

Д. Быков

Интервью Д.Быкова:

Кони невзыскательные

Почему жара...

Дмитрий БЫКОВ: «При азиатской вертикали, при африканском воровстве, при православном Ватикане — но чтоб погода как в Москве?!»

Интервью Бориса Стругацкого журналу "Профиль"

Совет от Дмитрия Быкова

Парное

Profile

January 2020

Syndicate

Most Popular Tags

Page Summary

Style Credit

Expand Cut Tags